Хекдеш (имущество целевого назначения)
Источник:  |
||||||||
|
||||||||
Хекдеш (הֶקְדֵּשׁ), освященный предмет, посвященный на храмовые нужды; в послеталмудический период термин хекдеш без дальнейшей спецификации (стам хекдеш) стал означать имущество, выделенное на нужды благотворительности или на исполнение какой-либо другой мицвы.
Талмудический период
Посвящение имущества на храмовые нужды служило поддержанию Храма и жертвенных ритуалов (Лев. 2:7; II Ц. 12:5 и др.) и использовалось на содержание здания Храма, либо на алтарь (хекдеш мизбеах) для приобретения приносимых на нем жертв.
Если кто-либо посвящал свое имущество Храму без указания, на какую из двух этих целей он жертвует, и при этом имущество включало пригодных к жертвоприношению на алтаре животных, то совершалась продажа этих животных для жертвоприношения, а вырученные деньги поступали в храмовую казну.
Посвящаемое имущество могло быть различной степени святости. Кдушат hа-гуф (`физическая святость`) включала всякое посвящение на алтарь, которое пригодно для жертвоприношения (животные, голуби, мука, фимиам, вино, масло).
Кдушат hа-дамим (`денежная святость`) распространялась как на предметы, пожертвованные в храмовую казну, так и на предметы, пожертвованные на алтарь, но непригодные для жертвоприношения из-за какого-либо физического изъяна.
Первый вид хекдеша не мог быть продан; второй вид мог быть продан, и вырученные деньги использовались на нужды Храма; проданное имущество переставало быть освященным.
В отличие от общего принципа еврейского права, по которому для передачи права собственности недостаточно устного заявления, а необходимо осуществление хотя бы символического акта (мехира — продажа, мехика — отмена собственности или хазака — вступление во владение), для посвящения собственности Храму было достаточно устного заявления владельца (Кид. 1:6 и в других местах).
Этот принцип основывается на понятии, что вся собственность принадлежит Богу («Его земля и все, что на ней», ТИ. Кид. 1:6, 61б) и потому может быть передана Ему устным заявлением.
То, что посвященная собственность и без того находится во владении Всевышнего (би-ршут Гавоах), объясняет, почему она рассматривалась как не подпадающая под обычные правовые нормы.
Так, в частности, к такой собственности не прилагался запрет на ростовщичество, а человек, укравший хекдеш, должен был лишь возместить его стоимость и не подлежал обычному дополнительному штрафу за кражу. Запрет на коммерческие сделки с посвященной собственностью в целях получения прибыли (Шк. 3:4) вынес рабби Акива.
Хранителем хекдеша был храмовый казначей (гизбар), в чьи обязанности входил сбор всей посвященной собственности, надзор за ней, ее купля и продажа для поддержания храмовых фондов и представительство финансовых интересов Храма в судебных разбирательствах, связанных с хекдешем (Тос. Шк. 2:15; Майм. Яд., Клей hа-Микдаш 4:18).
Хотя посвящение Храму части имущества считалось мицвой, ее невыполнение не считалось прегрешением в соответствии с библейским предписанием: «Если же ты не дал обета, то не будет на тебе греха» (Втор. 23:23 [в русской традиции 23:22]).
Согласно Маймониду, запрещается посвящать Храму все свое имущество, а тот, кто поступает так, «действует противно требованиям закона и совершает глупый, а не благочестивый поступок» (Майм. Яд., Арахим 8:13–14).
Если же кто-либо все же пожелал посвятить Храму всю свою собственность, то по закону одежда его жены и детей исключались из обещанного имущества (Майм. Яд., Арахим 8:13–14).
Считалось мицвой выполнить обет посвящения Храму не позднее наступления первого же праздника; невыполнение обета по прохождении трех праздников считалось проступком против библейского предписания: «Если дашь обет Господу, Богу твоему, не замедли исполнить его...» (Втор. 23:22 [в русской традиции 23:21]).
Как указывалось выше, извлечение какой-либо выгоды из посвященного имущества любой степени святости было запрещено и рассматривалось как кощунство (Меи. 20а; Майм. Яд., Меила 1:1).
Если предмет, обладающий кдушат hа-дамим, был ошибочно продан в качестве мирского (хулин), он терял свою святость, в то время как предмет, обладающий кдушат hа-гуф, сохранял свою святость даже и в этом случае (Кид. 55а; Меи. 20а; Майм. Меила 6).
После разрушения Храма таннаи постановили, что нельзя более посвящать собственность, так как если кто-нибудь извлечет выгоду из хекдеша, это приведет к кощунству.
Если все же кто-нибудь посвятил свою собственность, последняя станет священной в соответствии с законом, однако должны быть приняты определенные меры предосторожности: «Если это животное, его следует запереть, чтобы оно умерло само, если это плоды, украшения или сосуды, их следует оставить на сгниение, если это монеты или металлические сосуды, их следует бросить в Мёртвое море или океан, чтобы они пропали» (Ав. Зар. 13а с комментариями Раши; Майм. Яд., Арахим 8:8). В Талмуде приводится случай времен амораев, когда люди перестали посещать баню, которая была посвящена, опасаясь случайно совершить кощунство (БМ. 6).
Послеталмудический период
В послеталмудический период термин хекдеш стал использоваться применительно к посвящению собственности на нужды благотворительности или для исполнения какой-либо другой мицвы — для бедняков, для нуждающихся родственников жертвователя, на синагогальные нужды, для выкупа пленных, на изучение Торы, на похороны умерших, на приданое сиротам и т. д.
В разных местах было официально принято передавать в хекдеш часть штрафа, взимаемого за уголовное преступление.
Многие благотворительные фонды назывались по месту своего нахождения, например, Хекдеш кахал Тортоса (Хекдеш общины Тортосы), Хекдеш ле-анией Сарагоса (Хекдеш для бедняков Сарагосы).
Термин хекдеш стал использоваться также для обозначения индивидуальных заведений — талмуд-торы, больниц, домов для бедных или престарелых, странноприимных домов и т. п. (ср. хекдеш — `богадельня` на идише).
Так как подобные заведения зачастую были плохо организованы и в них царил беспорядок, слово хекдеш в разговорной речи приобрело дополнительное значение `беспорядок`.
Законоучители постановили, что поскольку Храма более не существует, хекдеш, если его цель специально не оговорена, означает посвящение на нужды синагоги или бедных.
Большинство ученых полагало, что только если еврей заявил, что он имеет в виду посвящение на алтарь или на храмовые нужды, к посвященной собственности применяется правило святости хекдеш и запрет на извлечение выгоды из нее.
Другие, однако, считали, что в любом случае посвященная собственность обладает святостью и к ней прилагается запрет на извлечение выгоды.
К собственности, посвященной на нужды бедных или для исполнения какой-либо другой мицвы, прилагаются те же законы, что и к собственности частного лица, и потому нет запрета на извлечение выгоды из такой собственности.
Однако, как и в случае храмового хекдеша, для посвящения было достаточно устного заявления владельца, и тот, кто сделал заявление о таком посвящении, не мог отказаться от него.
Однако на хекдеш, посвященный на благотворительные нужды, распространялся запрет на отдачу в рост.
В начале 14 в. Ицхак бен Моше из Вены постановил, что этот запрет не действителен в тех случаях, когда жертвователь оговаривает, что посвященный капитал должен оставаться в неприкосновенности и только доходы от него должны распределяться среди нуждающихся.
Ицхак постановил, что если заранее не указано, кто будет получателем денег, закон о хекдеше определяет их как посвященное на благотворительность имущество и потому не запрещает отдачу денег в рост.
Аналогичного мнения придерживался также Шломо бен Аврахам Адрет, указавший, что Тора запрещает дачу в рост хекдеша, только если должник-жертвователь платит процент заимодавцу, в то время как в данном случае нет владельца и нельзя определить долю, которую нуждающиеся могли бы получить от казначеев, распределяющих деньги, как они считают нужным: «кому много, кому мало, а кому ничего».
Однако мнение Ицхака бен Моше и Шломо Адрета отвергли другие ученые: в частности, Меир бен Барух из Ротенбурга, его ученик Ашер бен Иехиэль, его сын Яаков бен Ашер и Иосеф Каро.
С введением в конце 16 в. хеттер иска (`разрешение на сделку`) отпала необходимость в особых hалахических решениях, разрешающих отдачу в рост денег, пожертвованных на благотворительные нужды.
Управление фондами хекдеша осуществляют апотропос (попечитель) или гизбар (казначей), которых назначают жертвователи или суд.
Суд — более высокая инстанция, которой подотчетен апотропос. Попечитель, в обязанности которого входит охрана фондов хекдеша от убытков и управление ими в соответствии с целями, установленными жертвователем или судом, должен быть благочестивым, надежным и опытным в денежных делах человеком (Майм. Респ. 54).
В случае, если возникает серьезное подозрение относительно благонадежности попечителя, суд обязан отстранить его.
Однако если попечитель назначен самим жертвователем, он не может быть смещен судом, пока не доказано его небрежение или злоупотребление своей должностью. Во многих местах вошло в обычай назначать особых контролеров, называвшихся «отцами сирот», которые образовывали коллегию, занимавшуюся деятельностью попечителей.
В Государстве Израиль допускается существование двух форм хекдеша: хекдеш, одобренный религиозным судом и управляемый в соответствии с религиозным законом, и хекдеш, управляемый в соответствии с гражданским законом и преследующий благотворительные цели.
Источники
- КЕЭ, том: 9. Кол.: 758–760.
