Объединение комитетов в защиту советских евреев
| Регулярная статья | |
Объединение комитетов в защиту евреев в бывшем Советском союзе (Union of Councils For Jews in the former Soviet Union, старое название Union of Councils for Soviet Jews (UCSJ)) — правозащитная организация в США, защищавшая права евреев в СССР, ныне — в странах бывшего СССР.
Содержание |
История и современное положение
Голос отказников (1970–1999)
В середине 1960-х годов, когда в их памяти еще свежо было ощущение, что американские евреи не сделали достаточно для спасения евреев Европы во время Холокоста, небольшая группа американских еврейских активистов пришла к выводу «Никогда больше»: что потребности в спасении от преследований и карантина более 4 миллионов евреев Советского Союза не получали должного внимания.
Вдохновленные студенческой борьбой за советское еврейство, активисты в полудюжине городов организовали местные комитеты «действия», а в 1970 году они основали зонтичную организацию — Союз советов советских евреев (UCSJ).
В 1970-х годах UCSJ зарекомендовал себя как основной низовой и активистский компонент Движения советских евреев. До появления Интернета он стал пионером ряда инноваций для обеспечения комплексной кампании.
Он закупил факсимильные аппараты для каждого местного совета, чтобы получать их информацию, а также собирать и распространять среди них еженедельный пакет информации о новых событиях в бывшем Советском Союзе и предоставлять актуальную политику и проекты UCSJ.
Практически каждый отказник и узник совести был «усыновлен» по крайней мере одним советом, который, в свою очередь, разрабатывал и распространял официальные биографии и координировал их соответствующие дела.
Советы регулярно предоставляли информацию местным СМИ и должностным лицам, а также их делегациям в Конгрессе. UCSJ организовал бдение Конгресса, возглавляемое конгрессменами Джоном Портером (республиканец от Иллинойса) и Томом Лантосом (демократ от Калифорнии); при содействии UCSJ конгрессмены каждую пятницу в течение почти двух десятилетий помещали профили отказников и заключенных в отчет Конгресса.
Величайший политический триумф UCSJ пришелся на начало 1970-х годов, когда он успешно отстаивал в Конгрессе интервенционистскую поправку Джексона-Вэника, спонсируемую сенатором Генри Джексоном и конгрессменом Чарльзом Вэником, к торговому законодательству США, которая ставила торговые уступки «наиболее благоприятствуемой нации» в зависимость от свободной эмиграции евреев — и это несмотря на яростное сопротивление администрации Никсона-Киссинджера и израильского и американского еврейского руководства.
К концу 1980-х годов организация разрослась почти до 40 местных советов с общим числом членов в 50,000 человек, что соответствовало примерно 50,000 независимых членов и сторонников национальной организации.
В ходе своей кампании в 1970-х и 1980-х годах UCSJ информировал тысячи посетителей не только о том, кого из отказников посетить, но и о том, как собирать важную стратегическую информацию от их лидеров.
Они дополняли эти отчеты еженедельными телефонными звонками активистам по всему Советскому Союзу. Отказники особенно ценили лидерство 10-летнего президента UCSJ Памелы Б. Коэн из Chicago Action for Soviet Jewry.
Когда она совершила необъявленный двухнедельный визит в 1987 году, весть о ее прибытии распространилась по 11 часовым поясам, и сотни лидеров отказников отправились в Москву и Ленинград, чтобы проинформировать ее об условиях в своих общинах.
Хотя это было в значительной степени неизвестно более чем миллиону американских евреев, которые откликнулись на призыв «Отпусти мой народ», существовало серьезное, принципиальное политическое и оперативное разделение между крылом «истеблишмента» движения советских евреев, находившимся под контролем Израиля, и активистами низового звена.
Это различие часто вызывало некоторую долю сарказма в эпоху отказников, но после падения железного занавеса UCSJ рассматривает его как влияющее на гораздо более опасные ставки.
Среди вопросов, которые разделили «истеблишмент» и активистов, были: «Кто говорил от имени советских евреев? Как позиционировать борьбу? Была ли конечной целью движения «алия» или «свобода», включая свободу не выбирать жизнь в Израиле, и в какой степени движение было предано правам человека, а также алие.
Еврейский истеблишмент признал за государством Израиль международный голос советских евреев. Они утверждали, что только Израиль готов принять всех советских евреев, а демография пропорционально растущего арабского населения в Большом Израиле была бомбой замедленного действия, которую могла бы помочь обезвредить массовая иммиграция из СССР.
Более того, Советы были готовы, по крайней мере, рассмотреть возможность предоставления еврейской эмиграции, если бы она рассматривалась как репатриация на родину, а не как категория прав человека — свобода передвижения. Следовательно, считалось, что обязанностью каждого уезжающего советского еврея было совершить алию.
Кроме того, с началом движения, в эпоху после 1967 года, Москва разорвала свои дипломатические отношения с Израилем, и жизненно важные интересы Израиля были поставлены на карту в продвижении modus vivendi с тогдашним могущественным Советским Союзом.
У Израиля была длинная повестка дня с Советским Союзом; советские евреи были лишь частью этой повестки дня, которая также включала торговлю, военную безопасность и советскую дипломатическую поддержку его враждебных соседей.
Соответственно, Израиль был убежден, что единственный эффективный подход к Советам — это то, что они называли «тихой дипломатией». Поэтому он отверг низовой активизм, направленный на «шум» и противодействие антисемитизму и широким нарушениям прав человека — проблемы, которые регулярно поднимали 35-национальный Хельсинкский процесс и UCSJ.
Но для активистов в СССР и UCSJ «тихая дипломатия» и кампания, ориентированная только на алию, отдавали патернализмом и нарушали гарантированную на международном уровне «свободу выбора и передвижения» российских евреев.
Это также неприемлемо изолировало преследуемых евреев от столь же угнетенного большинства, их нееврейских соседей и особенно от политически смелых диссидентских наблюдателей из Хельсинки во главе с такими международными знаменитостями, как Андрей Сахаров, Юрий Орлов и Анатолий (Натан) Щаранский. Напротив, UCSJ и активисты-отказники, включая Щаранского и Леонида Стонова, рассматривали активистов как полноправных, непатерналистских партнеров — а UCSJ — как западный «голос отказников».
Мониторинг антисемитизма и прав человека
В конце 1990-х годов, когда в России (а также на Украине и в Беларуси) начал опасно расти низовой антисемитизм, ucsj создал общенациональную сеть мониторинга антисемитизма и ксенофобии — единственную в своем роде.
И она сформировала полноценную рабочую коалицию с престижной Московской Хельсинкской группой, коалицией по правам человека, которой по-прежнему противостоит еврейский истеблишмент.
Хотя президент России Владимир Путин произнес множество превосходных речей, яростно осуждающих антисемитизм и ксенофобию в России, а также терроризм, антисемитизм остается основным языком экстремистского насилия и пропаганды, от 50,000 неонацистских скинхедов до Русской православной церкви и националистических и фашистских политических фракций.
К 2005 году эти фракции составляли треть депутатов в Думе (парламенте); ярко выраженные антисемитские настроения получили более 50% одобрения в выборке общественного мнения.
Путин терпел полностью коррумпированную и нефункциональную инфраструктуру верховенства закона, неспособную обеспечить защиту граждан, не говоря уже об экономической стабильности, систематически запрещал политические оппозиционные партии и фактически контролировал основные средства массовой информации.
В целом, с падением железного занавеса полмиллиона советских евреев «выбыли» из Вены и приехали в Америку; и более миллиона совершили алию.
В начале 21-го века, когда российское еврейское руководство зависело от добрых намерений президента Путина, Россия по-прежнему оставалась авторитарной страной, которая вручную выбирала своих президентов. С таким загрязненным пулом будущих претендентов евреи и сама демократия находятся под угрозой.
Поскольку евреи также подвергались вызовам и преследованиям в Украине и Беларуси, пропаганда и мониторинг антисемитизма и ксенофобии в бывшем Советском Союзе оставались уникальным мандатом UCSJ к концу 2005 года.
