Тшува (раскаяние)
Источник: | |||||||||||
|
Тшува (ивр. תְּשׁוּבָה — «возвращение») — раскаяние, исправление поведения, являющееся условием Божественного прощения. При раскаянии человек должен испытывать искреннее отвращение к своему проступку и, более того, доказать это отвращение всем своим поведением, прекратить грешить и начать совершать благие поступки[1].
Слово «тшува» (в другом значении, в смысле «ответ») используется также в сочетании «Шээлот у-Тшувот» = «вопросы и ответы» означающее респонсы.
Содержание |
В Танахе
Возможность раскаяния служит основополагающей идеей веры пророков, постоянно призывающих Израиль раскаяться в своих грехах, пока еще не поздно.
Последовательность грех — наказание — раскаяние — избавление лежит в основе историософской концепции пророков.
В книге Дварим (Второзаконие) (30:1–10) эта концепция выражена с наибольшей ясностью: лишь когда Израиль раскается в своих прегрешениях, Господь смилуется и возвратит его из рассеяния в землю отцов.
В отличие от ряда других древних религий Тора рассматривает грех как результат свободного выбора человека, а потому видит искупление греха в раскаянии, то есть во внутреннем исправлении человека, а не в очистительных ритуалах; раскаяние влечет за собой соответствующее изменение в отношении Бога к грешнику, проистекающее из Его благости — Бог милосерден и прощает раскаявшегося.
Вместе с тем в Торе можно обнаружить следы более древнего взгляда на грех как на скверну, причины которой лежат вне человека.
Так, в древнейших повествованиях от потопа до скитаний по пустыне после исхода из Египта нет призывов к раскаянию в грехах; грех и наказание неразрывны, и их связь не может быть изменена человеком иначе, чем заступнической молитвой посредника между Богом и людьми (Авраам, Моше - Моисей).
В Торе указана последовательность элементов раскаяния: пост и молитвы, разрывание одежд и облачение во власяницу, но главное — выразить раскаяние и обязаться воздерживаться в будущем от прегрешений и умножать благие деяния; это относится как к индивидуальному, так и всенародному раскаянию.
В Талмуде
Законоучители Талмуда всячески подчеркивали значение раскаяния, и именно они сформулировали понятие тшува (так же они назвали и пятую часть молитвы Амида).
Бог создал раскаяние ранее мира[2], оно достигает трона Господня, продлевает жизнь человека и приносит избавление[3].
Бог побуждает Израиль раскаяться и не стыдиться этого, как сын не стыдится вернуться к любящему его отцу[4].
Законоучители осознавали теологические трудности, связанные с концепцией раскаяния. Если зло содеяно, как оно может быть исправлено? Как принцип раскаяния сочетается с принципом наказания за проступок?
Законоучители искали решение в понимании принципа искреннего раскаяния как закона творения — сила раскаяния не имеет границ, и даже закоренелые грешники могут полагаться на него.
Законоучители противопоставляли подлинное раскаяние его внешним атрибутам — посту и власянице; признание грехов без покаяния не имеет никакой ценности.
Грешника следует побуждать к раскаянию; запрещается напоминать раскаявшемуся о его прежних прегрешениях[5].
В отличие от христианства, где священник выступает посредником между кающимся и Богом, в иудаизме раскаяние является непосредственным обращением к Богу.
Средние века
В средние века тема раскаяния была излюбленной темой в этической и философской литературе.
Саадия Гаон был первым, кто сформулировал четыре основные составляющие элемента раскаяния — отход от греха, сожаление о содеянном, просьба о прощении и обязательство воздерживаться от греха в будущем.
Эта концепция была принята всеми последующими еврейскими мыслителями. Бахья Ибн Пакуда считал, что есть четыре необходимых условия для раскаяния: осознание зла совершенного поступка, осознание грозящего наказания и понимание, что единственное средство избежать его — раскаяние, размышление о благодеяниях Бога и осуждение дурного поступка.
Согласно Саадии Гаону, существует градация раскаяния: высшая степень — покаяние сразу же по совершении греха, пока грешник еще помнит все подробности своего поступка; более низкая степень — когда оно следует за угрозой наказания; самая низкая степень — раскаяние перед смертью.
У Маймонида
Маймонид впервые в еврейской мысли включил раскаяния в сферу нормативной Ѓалахи и выделил четыре ступени тшувы:
- Признать, что поступок был совершен неправильно. Это тшува, проведенная через сознание.
- Почувствовать неправильность своего поступка, продумать и прочувствовать, какие далеко идущие последствия он мог повлечь за собой. Нужно, чтобы воспоминание о грехе стало отвратительно человеку. Надо исследовать свои действия, чтобы понять причины плохого поступка и сделать возможным его предотвращение в будущем. Это тшува, прошедшая через сердце, через чувства.
- Следует исправить все, что можно исправить, возместить весь причиненный кому-либо ущерб. Следует признать неправильность своего поступка перед всеми, кто от него пострадал. Это тшува, прошедшая через действие.
- Никогда больше так не поступать. Только при выполнении этого условия возможна полная тшува.
Таким образом, тшува считается законченной, только когда она осуществилась на всех уровнях: интеллектуальном, эмоциональном, волевом и в сфере действия. Полное раскаяние (тшува гмура) достигается тогда, когда человек, попав в условия, позволяющие повторить прежний проступок, способен воздержаться от него[6].
О раскаянии писали также Иона бен Аврахам Геронди и Ицхак Абохав I. У Хасидей Ашкеназ концепция раскаяния превратилась в общественное течение: заново была определена идея раскаяния и установлены степени различных видов прегрешений и порядок раскаяния в них.
Тшува из страха и тшува из любви
Согласно иудаизму, есть два уровня тшувы:
- «тшува из страха», благодаря которой грехи прощаются;
- «тшува из любви», переворачивающая грехи в заслуги.
Тшува в Каббале
В каббале концепция раскаяния получила новое направление: идея исправления (тиккун) в лурианской каббале отводит человеку решающую роль в исправлении высших миров и в приближении избавления в этом мире; раскаяние становится средством исправления мира, а каббалист, знающий правильный путь раскаяния, способен ускорить «раскаяние мира» (тшуват hа-олам).
Греша, человек изолирует себя от Бога и разрушает потенциальную гармонию и единство бытия, а раскаиваясь, он преодолевает эту изоляцию и приобщается к Богу
Понятие «тшува» в хасидизмe
Для хасидизма тшува находится в центре всего служения человека Всевышнему.
Второй Любавичский Ребе рабби Дов Бер) пишет о тшуве: «Писание говорит в нескольких местах, что посредством тшувы даруется жизнь человеку, как сказано „ибо не пожелаю смерти мертвеца… но чтобы вернулся он и жил“, и также сказано „вернитесь, вернитесь, и для чего же умирать…“, ибо источник всей высшей Б-жественной жизни, которая притягивается к живой душе — все это посредством тшувы, и поэтому сказали что тшува предшествовала миру… и также сказали, что тшува приводит излечение миру, и отсюда с необходимостью следует, что корень тшувы — выше, чем свет и жизненность нефеш-руах-нешама в человеке[7]»
Благодаря тшуве человек поднимается на ступень, значительно более высокую, чем та, на которой он находился до того, как совершил грех[8]
Расширение понятия «тшува» в религиозном сионизме и у р.Кука
р. И. Алкалай в середине 19 в. расширил восприятие процесса тшувы как «тшувы общенациональной», а не только «индивидуальной». Общенациональной тшувой является возвращение еврейского народа в свою Страну. Поскольку нахождение еврейского народа вне Страны Израиля – это само по себе неправильно, и исправление этой неправильности является тшувой.
р. А. И. Кук в начале 20 в.выдвинул наиболее многостороннюю концепцию раскаяния, сочетающую в себе как традиционный, так и новый подход.
Рав Кук указывает на то, что тшува является отдельной заповедью, и поэтому не может быть только исправлением грехов (поскольку, если бы было так, то это была бы заповедь, которая основывается на предыдущем совершении греха, и заповедь нельзя было бы исполнить без предыдущего греха, - а такое понимание не может быть правильным). Поэтому рав Кук объясняет, что, кроме тшувы в обычном понимании исправления грехов, есть еще тшува всего мироздания, как возвращение человека и мира к Богу. В процессе Сотворения мира человек и мир удаляются от Бога, поэтому возвращение к Богу является тшувой всего мироздания (источник которого коренится в самом Сотворении мира, а не в грехе)
Такой подход отражает взгляд рава Кук на важность «тшувы недостатков», а не только «тшувы нарушений». При этом, так же, как понятие "хэт" обозначает не только грех в смысле нарушения, но также и недостаток (по корню слово "хэт" – это промахнуться, не попасть в цель), то также и тшува по отношению к хэт – это исправление хэт не только в смысле грехов, но и в смысле грехов недостатков. В этом плане тшува распространяется также и на недостатки в еврейском народе, например нахождение еврейского народа за границей вместо его жизни в Израиле, и на само учение иудаизма, т.е. исправление дефектов, которые есть в иудаизме, и на все мироздание в целом, т.е. приближение всего мира к Богу.
Понятие «хазара би-тшува»
В 1970-е гг. в Израиле и в диаспоре (особенно в США) началось движение хазара би-тшува (ивр. חֲזָרָה בִּתשוּבָה - буквально `возвращение в раскаянии`) — обращение к религии; многие из тех, кто утратил связь с иудаизмом или даже никогда не имел ее, стали вести религиозный образ жизни, поступать в иешивы. Человек, совершивший такой процесс, называется «баал(ат)-тшува» (בעל(ת)־תשובה) или «хозер(ет) би-тшува» (חוזר(ת) בתשובה). Поощряя эту тенденцию, иешивы ведут соответствующую пропаганду; открываются особые иешивы для таких «кающихся». Сефарды в Израиле проводят «съезды раскаяния» в месяце элул.
Однако некоторые раввины (напр. рав У.Шерки) резко критикуют такую терминологию. Они считают, что концентрация понятия "тшува" на ппереходе из нерелигиозного врелигиозное состояние однобока, и каждой группе евреев (как нерелигиозным, так и религиозным) нужна "взаимная" тшува в своих недостатках
Дополнительные материалы
- Рош hаШана в еврейской традиции (из книги "Осенние праздники" изд-ва Маханаим)
- П.Полонский. Раскаяние для праведных
Примечания
См. также
Источники
- КЕЭ, том: 7. Кол.: 83–85.